Алексей Атеев
Карты Люцифера
В чем дело? Кто зовет меня из преисподней щели?
Ты кто? Ты театральный маг иль маг на самом деле?
А если театральный ты, ты сам того же мнения,
Что старый хлам все дьяволы, волхвы и привидения.
Громадная комната, скорее зал, казалась наполненной мраком. Какое время суток за ее стенами: утро, день, вечер – не поддавалось определению, здесь царила ночь. Непонятно, имелись ли в помещении окна. За тяжелыми драпировками их проемы практически не угадывались. Правда, одно место в комнате – массивный письменный стол – было слабо освещено. Источником света являлся вычурный бронзовый канделябр в виде обнаженной женщины с факелом в руке. Электрическая лампочка, вделанная в факел, горела вполнакала, к тому же беспрестанно мигала. Однако человеку, сидевшему за столом, освещения, видимо, вполне хватало. Он задумчиво разглядывал разложенные на столе игральные карты. Впрочем, были ли эти пестро раскрашенные листки на самом деле картами? Значительно крупнее обычных, они скорее напоминали средневековые книжные миниатюры, столь искусно были выполнены рисунки. Карты сверкали и как бы самостоятельно излучали свет. Краски искрились и переливались всеми цветами радуги, словно состояли из микроскопических драгоценных камней: сапфиров, рубинов, изумрудов…
Человек взял со стола один листок и поднес к глазам. Он изображал некое рогатое существо с козлиными ногами. Все остальные части тела имели вполне человеческие очертания. По бокам существа стояли на коленях две обнаженные фигуры – мужчина и женщина. Цепи от их ошейников существо сжимало в своих лапах.
Некоторое время человек, сидевший за столом, разглядывал карту, потом с презрительной гримасой отшвырнул ее прочь.
– Опять ты, – равнодушно сказал человек. – Считаешь, что тоже держишь меня на привязи? Посмотрим…
В эту минуту где-то за пределами комнаты раздался приглушенный грохот, и здание явственно тряхнуло. Мелодично забренчали подвески хрустальной люстры, упала на толстый ковер, а посему уцелела китайская ваза. Лампа последний раз мигнула и вовсе погасла.
Человек скрипуче засмеялся, поднялся и что есть силы рванул оконные портьеры. Они рухнули вместе с гардинами. Комнату залил яркий солнечный свет. Мужчина выглянул в окно. На чистенькой улочке, вдоль которой в два ряда выстроились богатые виллы, царило полное безлюдье. Вновь раздался грохот взрыва.
– Пора, – произнес мужчина, сбрасывая шелковый халат.
На вид ему можно было дать лет пятьдесят. Атлетическое телосложение, рост выше среднего, светлые волосы с едва заметной проседью и серые глаза явственно указывали на арийское происхождение. Мужественность лица подчеркивал шрам на левой щеке. Несколько портила внешность лишь чрезмерно развитая нижняя челюсть, но, возможно, для кого-то она лишь усиливала ощущение волевого, непоколебимого характера. Мужчина подошел к столу, небрежно смешал карты, собрал их в колоду, которую, в свою очередь, положил в затейливого вида шкатулочку, как раз под размер колоды. Потом налил из стоящей тут же пузатой бутылки с надписью «Martell» половину хрустального стакана темно-янтарной, маслянисто поблескивающей жидкости, залпом выпил… Черты лица заметно разгладились, жесткие складки в уголках рта почти исчезли. Он расслабленно улыбнулся, потом подошел к тумбе, на которой стоял массивный «Telefunken», щелкнул тумблером, повернул колесо настройки. Стрелка поползла по шкале, послышалась английская, затем русская речь. Чайковского тут же сменил джаз, синкопы которого мгновенно перекрыл Бетховен.
Наконец человек нашел то, что искал. Из динамика раздались гортанные слова немецкого языка. Человек пару минут вслушивался в взволнованную скороговорку диктора, сообщавшего, что война закончилась, и приказывавшего частям германского Рейха сложить оружие, потом презрительно хмыкнул. Лицо его вновь обрело утраченную после коньяка жесткость.
Человек подошел к громадному гардеробу, распахнул его створки, извлек висевший на вешалке эсэсовский мундир и стал неторопливо одеваться. Судя по знакам различия, он имел звание бригадефюрера. Человек придирчиво осмотрел себя перед зеркалом, в довершение нацепил на бок кортик, щеткой смахнул несуществующие пылинки, потом извлек из кобуры «парабеллум», зачем-то дунул в ствол…
В эту минуту на улице послышался шум подъезжающего автомобиля, затем громкая русская речь. Человек вновь выглянул в окно, удовлетворенно кивнул и пошел к двери.
Перед входом в виллу остановился молодой боец, почти мальчик. Он с любопытством рассматривал фасад, украшенный затейливой лепниной. Похоже, он вовсе забыл об опасности, возможно, подстерегающей за резной дубовой дверью. Человек в эсэсовском мундире не спешил выходить наружу. Однако он повел себя довольно странно: поднял напольную вазу и швырнул ее о стену, словно нарочно желая привлечь к себе внимание.
Услышав шум, боец насторожился, выставил перед собой автомат и осторожно двинулся к двери. Эсэсовец вновь отступил в комнату, вернулся к письменному столу и облокотился на него. Пистолет он свободно держал дулом вниз. В дверном проеме показалась фигура бойца. Увидев немца, он застыл от неожиданности. Рослая фигура в черной униформе, парадный кортик на боку, а главное, пристальный, немигающий взгляд обратили бойца в соляной столб. Русский и немец, не мигая, взирали друг на друга: один – словно затравленный кролик, совсем забывший, что способен сопротивляться, другой – непонятно зачем выжидая. Наконец эсэсовец стал медленно поднимать свой «парабеллум». Это выглядело и вовсе глупо. Так лениво и расслабленно не стреляют даже по пустым бутылкам. Боец приоткрыл рот, в глазах его мелькнул животный ужас, лоб мгновенно покрылся крупными каплями пота. Немец мог бы застрелить его уже раз десять, но почему-то медлил. Наконец русский справился с испугом и направил на эсэсовца ствол автомата. Тот выпрямился во весь рост. Рокотнула короткая очередь. Дымящиеся гильзы посыпались на мягчайший ворс драгоценного персидского ковра. Немец с невиданным доселе проворством рванулся вперед. Пальцы его в последние мгновения ускользающей жизни попытались судорожно вцепиться в голенище кирзового сапога, но лишь скользнули по ребристой поверхности. Глаза эсэсовца на мгновение осветили угасающее лицо и тут же начали мутнеть. Боец продолжал стоять с разинутым ртом, крепко сжимая автомат, и вдруг, содрогнувшись всем телом, рухнул на пол. С минуту мгновенный судорожный припадок вроде эпилептического сотрясал все его существо, заставлял бессмысленно сучить руками и ногами, дергать головой, словно тряпичную куклу. Однако приступ тут же прошел. Боец вскочил на ноги и первым делом кинулся к столу, схватил шкатулку с картами.
– Барахолишь, Самохин! – услышал он за спиной и резко обернулся.
На пороге стоял молодой офицер.
– Да нет, товарищ старший лейтенант, какое там «барахолишь»… Сей минут зашел сюда. А тут он… – Самохин кивнул на лежащий ничком труп эсэсовца. – Ну, я и того… стрельнул.
– Стрельнул, – насмешливо передразнил офицер. Он с любопытством посмотрел на мертвеца. – «СС». И в больших чинах. И ведь доводили до всех приказ: немецких офицеров по возможности брать в плен.
– Так то – по возможности. А он чуть меня не пристрелил. – Самохин толкнул носком сапога лежащий на ковре «парабеллум».
Старший лейтенант нагнулся, поднял «парабеллум», повертел его в руках.
– Отличная игрушка! – оценил офицер оружие. – Смотри-ка, даже с золотой инкрустацией! – Он вытащил обойму, затем поднял скобу затвора и передернул ствол. – Почему-то незаряженный. Объясни, Самохин, как это он хотел застрелить тебя из незаряженного пистолета? А я, например, так понимаю твои действия. Зашел ты сюда – он стоит. В плен собрался сдаваться. Ты сразу смекнул: возись потом с ним. Барахолить помешает. Вот и пристрелил, недолго думая. Так?!
– Но, товарищ старший лейтенант!..
– Что это ты в руке держишь? Ну-ка, покажи. Конечно же, я прав. Интересная вещичка. Похоже, старинная. – Офицер раскрыл шкатулочку, достал карточную колоду.
– Красота-то какая! – восхитился он. – Похоже на карты, но в жизни ничего подобного не видывал. – Он небрежно взглянул на бойца. – Значит, так, Самохин. Карты эти тебе ни к чему, поскольку азартные игры в действующей армии запрещены. А посему я их конфискую. Вон можешь люстру забрать. В твоем колхозе такой точно ни у кого нет. Или, например, вон ту бронзовую бабу… Смотри, какие у нее сиськи замечательные. И попрошу не возражать, – строго добавил он. – А то неприятности будешь иметь за то, что не довел фашиста до штаба дивизии. Ладно, можешь продолжать барахолить.
Простите, пожалуйста, вы не Люцифер? Нет? Извините... А вы? Извините за беспокойство, вы не Люцифер случаем? Нет, вы тоже нет? Как, говорите, Трофим Петрович? Мужчина, подождите минутку, не убегайте, а вы-то не Люцифер? А вон там с вами не адская гончая.
.. нет? Хорошая собачка, хорошая. Вот, Люцифера ищу, не поверите. Неудобно-то как. Ахах.Чудовищно неудобно. После феерических аннотаций к другим книгам Атеева вроде "мальчик Вася Пупкин умирает, но не тут-то было: его призрак начинает видеть вся деревня!" и "Верочке хотелось замуж, Верочка вызвала в помощь себе дух адской баронессе фон Раммштайн" повестись на Люциферку и "мистического странника, который, вооружившись магической силой карт, может жить несколько столетий, переходя из одного тела в другое, от старой жизни к новой". Ай молодца.
Спойлерс. Чего вы не найдете в этой книге?
Атмосферы мистики и тем более ужаса. Действие разворачивается в Москве 1966 года и нескольких локациях разной, но небольшой степени удаленности от Москвы. Живы еще свидетели царской России, живы и здравствуют прошедшие войну, живы доносчики и первые возвращенцы из лагерей, живы и те, кто не останавливается перед законодательством и подбирает деньги с пола самыми интересными способами. Тема предметов искусства, их поисков и продажи сразу напомнила о Ларце Марии Медичи, где тоже шестидесятые и тоже всплывают редкие древние артефакты. В городе Плутаеве Плутаевского района Костромской области (где я честно ожидала встретить какого-нибудь трикстера или демоненка, а нашла разве что крайне унылого бледного пацаненка из разряда "А ну с дороги, щенок!") в единственном музее может найтись Левитан или немножко севрского фарфора, квартира еле живой бабули скрывает давно пропавшего Рембрандта, и так далее по списку. По соседству могут жить эээ соцреалистичный гражданин СССР, охотник за антиквариатом, духовный лидер секты и дьявол. У вас демон живет в отделанной только черным или только белым квартире, пьет скотч и водит винтажный Бентли? У нас демон живет на отдельной даче, пьет армянский коньяк и водит протюнингованный запорожец. Собрание секты - с оргиями, черными мантиями и жертвоприношениями - проходит в бывшей усадьбе, ныне чуть ли не ДК. Вот и вся атмосфера. Своеобразная, но не мистическая ни разу, скорее даже немного издевательская.
Логичного сюжета. До определенного момента все разумно и ясно. Главный герой Артем, промышляющий антиквариатом, получает задание определить местонахождение некой колоды карт Таро. И определяет его с разной степенью успешности, преодолевая препятствия в роде роскошных блондинок, которые приходят в гости провести с ним бурную ночь. Да, это препятствие. Затем работодатель и Артем в эпизоде, словно взятом из "Американских богов", едут троллить сектантскую оргию. И тут все теряет смысл, потому что в какой-то момент Артем задерживается ненадолго, сказав Среде, что догонит его, и все становится с ног на голову - Трофим Петрович (местный Среда, местный водитель протюнингованного запорожца, работодатель) резко становится врагом, которого надо нейтрализовать, и остаток книги посвящен нейтрализации. Что послужило толчком к такому развороту, я особенно не поняла. Голые коленки пышной блондинки разве что, которая глава секты и препятствие. Развязка тоже весьма вялая. Приятно, что в опасный момент Трофим Петрович ведет себя, как канонический такой демон, а потом терпит неудачу примерно так же, а вот что происходит дальше с Артемом, невнятно, и открытый финал с "а-ну-с-дороги-щенок" интересности не прибавляет.
Интересных героев. А ведь в плавильном котле 60х можно было что-то выловить. Амбициозный и нагловатый Артем, трофейная блондинка-сектантка, Трофимов клеврет агент Смит Иван, сумасшедший пророк Цесарский, наставник Колычев... Типажи и истории их задуманы с размахом, воплощение - так себе. Даже Трофим Петрович за исключением полутора сцен ничем выдающимся порадовать не может. Они и хорошо придуманы, но очень уж плоско написаны. И нет, Трофим Петрович не Люцифер. Адский карьерист возрастом в несколько веков, как полагается, но не Люцифер.
Выдающегося языка. Ну да я не рассчитывала от мистического детектива постмодернистских слоев и аллюзий, языка классиков или даже в данном случае - сюжета, держащего в напряжении.
Вопрос оценки в итоге сводится к тому, насколько ожидания воплотились в действительность. Если вы ждали детектива-середнячка с мистической составляющей, происходящего в Москве 1966 года, то свою долю почесываний получите. В любом другом случае есть смысл обратиться к какой-то другой книге, в том числе любой другой книге Атеева, потому что у него, кажется, в основном составляющие произведений немного другие.
И, пожалуйста, если у кого-то потерялась собачка, черный сенбернар, то есть если кто знает, кем она была подослана Артему, дайте знать. Потому что если вначале кажется, что она вполне себе адская гончая, помогающая в выполнении задания Трофима Петровича, то потом этот вариант оказывается несостоятельным.
Мне всегда было любопытно: чем руководствуются люди, гордо именующие себя писателями, когда опускаются до откровенного, слабо замаскированного для сведущих плагиата? Неужели рассчитывают исключительно на узкий круг собственных поклонников (если таковые вообще имеются в природе), которые сочинений своего Кумира ждут, словно маны небесной, не читая более ни газет, не знакомясь с другими авторами, не ходя в кино? Или это происходит от полнейшего творческого бессилия - в таком случае, более откровенного признания в собственной писательской немощи и представить невозможно.
Сочинение господина Атеева «Карты Люцифера» - это плагиат, причем наиболее откровенный из всех образцов данного позорного жанра, которые когда-либо попадались мне на глаза. Взяв за основу всемирно известный мистический кинотриллер Романа Поланского «Девятые врата» (в свою очередь, основанный на романе Артуро Перес-Реверте «Клуб Дюма», однако между экранизацией и романом существует слишком много различий, почти все из которых перекочевали в произведение российского автора), писатель Атеев заменил исходную предпосылку сюжету (в фильме польского режиссера, речь шла о разных экземплярах одной книги по демонологии, иллюстрации из которых могли показать дорогу в Ад; очевидно российский автор посчитал такие поиски слишком мудреными, и дабы не утруждать мозги читателей, заменил их на колоду карт Таро, с помощью которых можно вызвать самого.... ну Вы поняли из названия). Библиотечный детектив Корсо превратился в антиквара, а пейзажи Западной Европы уступили место картинкам из жизни глухой российской провинции с ее дискотеками, барами и т.д. Впрочем, все изменения на этом и заканчиваются - сквозь неумело нанесенную штукатурку постсоветской действительности, упорно проглядывает тот же сюжет, знакомые людям, видевшим картину Поланского сюжетные повороты, под масками наших соотечественников проглядывают знакомые типажи героев, автором которых являлся отнюдь не господин Атеев. В итоге, либо книгу надо читать, держа на паузе указанный фильм, либо смотреть фильм, сжимая на коленях рецензируемую книгу - принципиального значения не имеет, ибо сходство практически зеркальное.
После прочтения сего труда хочется задать автору всего один вопрос: «А что это вообще было? Зачем нужно было столь откровенно, без каких-либо стеснений выдавать за плод собственного писательского гения заведомо чужую интеллектуальную собственность? На дань уважения не похоже, никаким постмодернизмом здесь тоже не пахнет. Неужели расчет делался исключительно на извечную российскую «тихую сапу», т.е. - продукт сугубо внутреннего потребления и специфического потребителя, который в нашей же российской действительности привык уже ко всему, в том числе - не удивляться и не задавать лишних вопросов. К примеру о том, почему известные в узком кругу музыкальные исполнители с отечественной эстрады распевают без малейшего упоминания авторства, известные на весь мир песни, а в кинотеатре под видом новейших достижений отечественного кинематографа крутят несанкционированные римейки более удачных и известных картин, опять-таки - без даже самых слабых намеков в сторону их настоящих авторов. Несмотря на постоянно возрастающий шум вокруг интеллектуального пиратства, воз и ныне пребывает там же, где он стоял и 15 лет назад: по-прежнему, любое из понравившихся чужих произведений, можно переписать кривым языком, спешно поменять имена, добавить от себя в тексте пару закорючек, а потом - распылить десятитысячным тиражом по деревням и селам, в извечной надежде на то, что «пипл и так схавает». И что характерно - так все и происходит на самом деле.
Вот и получается, что сочинение писателя Атеева действительно заставляет серьезно задуматься. Жаль только, что все размышления так или иначе будут вращаться вокруг статьи 146 УК РФ «Нарушение авторских и смежных прав», пункт первый «Присвоение авторства (плагиат)».
Оценка: 1
Мистическая составляющая книги впечатления на меня не произвела. Если бы ГГ просто занимался торговлей антиквариатом, без ведьм и прочего, книга только выиграла, мне кажется. Правда, получился бы детектив, Фантлабу не подотчетный.
А вот бытовые сцены я читал с удовольствием. Я даже намеревался поставить оценку выше, но вторая половина книги как-то переутомила этой самой мистикой, да и ГГ в мистических сценах ведет себя как-то не больно естественно (хотя, конечно, как вести себя в таких сценах - тот еще вопрос)
А вот никакого сходства с «Девятыми вратами» я не заметил. То есть ну ничего общего. Зато я заметил, что автор соответствующего отзыва обвиняет автора книги в том, что какие-то сцены «перекачивали» (это от слова «перекочевали» произошло, он уже исправил все в опусе своем критическом, но ведь не только рукописи не горят, не так ли?), а две ашипки в одном слове - это слишком даже для критика.